Игра Нептуна - Страница 9

– Он хочет ее припахать, – хихикнул Фавр. – Настал твой день, Ретанкур, цветок невинности наконец будет сорван. Наш патрон родился в Пиренеях и в горы карабкается лучше всех. Суперпрофессионал по части неприступных вершин.

– Минутку, Данглар. – Остановив своего заместителя, Адамберг вернулся в зал. Данглар пошел следом. Комиссар направился прямиком к столу Фавра. Наступила гробовая тишина. Адамберг толкнул металлический стол и резко опрокинул его. По полу рассыпались бумаги, рапорты, диапозитивы. Фавр, державший в руке стаканчик кофе, замер. Адамберг пнул ногой стул, и бригадир рухнул на пол, залив рубашку кофе.

– Возьмите свои слова обратно, Фавр, извинитесь и скажите, что сожалеете. Я жду.

«Ну надо же», – сказал себе Данглар, проведя ладонью по глазам. Адамберг напоминал натянутый лук. За последние два дня комиссар выказал больше чувств, чем за все годы их совместной работы.

– Я жду, – повторил Адамберг.

Фавр приподнялся на локтях, пытаясь сохранить остатки достоинства перед коллегами, которые подтягивались к эпицентру схватки. Только Ретанкур, постоянная мишень его жестоких шуток, не пошевелилась, но папки перебирать перестала.

– Взять обратно что? – рявкнул Фавр. – Правду? Что я такого сказал? Что вы классный ходок? А разве это не так?

– Я жду, Фавр, – снова произнес Адамберг.

– Черта с два! – Фавр начал подниматься. Адамберг вырвал у Данглара черный портфель, выхватил оттуда полную бутылку и грохнул ее о металлическую ножку стола. Брызги стекла и вина разлетелись во все стороны. Он шагнул к Фавру, сжимая в руке отбитое горлышко. Данглар хотел оттащить комиссара, но Фавр выхватил револьвер и направил его на Адамберга. Все окаменели, переводя взгляд с бригадира, осмелившегося направить оружие на шефа, на комиссара, который за год выходил из себя всего дважды. Каждый лихорадочно искал способ разрулить ситуацию, надеясь в душе, что Адамберг обретет привычное равновесие, бросит осколок бутылки и удалится, пожав плечами.

– Убери эту дурацкую полицейскую игрушку, – сказал Адамберг.

Фавр с вызовом откинул револьвер, а Адамберг опустил бутылку. У него возникло неприятное чувство: ситуация была смехотворная. К тому же он не мог понять, на чьей стороне преимущество. Он разжал пальцы. Бригадир, нашарив на полу донце бутылки с острыми зазубренными краями, с остервенением метнул его в Адамберга и чисто, словно лезвием, порезал комиссару левую руку.

Фавра силой усадили на стул, прижали к спинке. Люди смотрели на комиссара, ожидая его реакции на новый поворот событий. Адамберг жестом остановил Эсталера, схватившегося за телефонную трубку.

– Рана неглубокая, Эсталер, – произнес он спокойным голосом, прижимая руку к телу. – Позовите нашего судмедэксперта, он прекрасно справится.

Адамберг сделал знак Мордану и протянул ему бутылочное горлышко.

– Мордан, положите в пластиковый пакет уличающее меня вещественное доказательство. Попытка устрашения подчиненного. Подберите «магнум» и донце бутылки. Это вещественные доказательства, свидетельствующие против Фавра, не имевшего намерения… – Адамберг провел рукой по волосам, подбирая слова.

– Еще как имевшего! – закричал Фавр.

– Заткнись, – рявкнул на него Ноэль. – Не усложняй, ты и так вляпался.

Адамберг удивился. Обычно Ноэль одобрительно улыбался грязным шуткам коллеги, но, видно, его попустительство имело пределы.

– Не покушавшегося на мою жизнь, – продолжил Адамберг, знаком велев Жюстену записывать. – Причина конфликта – оскорбления, нанесенные бригадиром Жозефом Фавром лейтенанту Виолетте Ретанкур, а также клеветнические утверждения.

Адамберг поднял голову, считая, сколько сотрудников находится в зале.

– При двенадцати свидетелях, – добавил он. Вуазне усадил Адамберга и обнажил его левую руку, чтобы перевязать.

– Ход столкновения, – устало продолжил Адамберг, – замечание со стороны высшего по званию, физические действия и запугивание, не угрожавшие ни здоровью, ни безопасности бригадира Фавра.

Адамберг замолчал, сцепив зубы, пока Вуазне зажимал тампоном кровоточивший порез.

– Бригадир использовал служебное оружие и острый предмет – осколок стекла, – которым была нанесена небольшая рана. Остальное вам известно, закончите рапорт и направьте его в отдел внутренних расследований. Не забудьте сфотографировать комнату.

Жюстен встал и подошел к комиссару.

– Что насчет бутылки? – прошептал он. – Напишем, что вы достали ее из сумки Данглара?

– Укажите, что я взял ее с этого стола.

– И как мы объясним присутствие бутылки белого вина в помещении отдела в три пятнадцать пополудни?

– В обед мы отмечали отъезд в Квебек, – предложил версию Адамберг.

– Правильно. – Жюстен облегченно вздохнул. – Отличная мысль.

– Что с Фавром? – спросил Ноэль.

– Он будет отстранен от работы, у него заберут табельное оружие. Пусть судья решает, что это было – нападение или самооборона. Посмотрим, когда я вернусь.

Адамберг встал.

– Вы потеряли много крови, комиссар, – сказал Вуазне.

– Не беспокойтесь, я уже иду к нашему патологу.

Он вышел, опираясь на руку Данглара, оставив своих сотрудников в состоянии полной прострации.

Адамберг вернулся домой, напичканный антибиотиками и болеутолящими – на этом настоял судмедэксперт Ромен, наложив на рану шесть швов.

Левая рука онемела от новокаина, и он с трудом открыл шкаф, чтобы достать коробку с архивом, лежавшую на дне вместе со старой обувью, пришлось звать на помощь Данглара. Тот поставил коробку на низкий столик, и они сели работать.